Когда к человеку приближается старость, он начинает переживать о том, что когда-то его время закончится, то есть о конце своей жизни. В действительности, некоторые задумываются об этом еще в детстве и все время проверяют себя именно относительно этой точки смерти.
В результате, они либо погружаются в депрессию, либо наоборот, загораются жгучим желанием преуспеть, чтобы купить себе место в вечности в глазах других.
Они надеются, что тогда точка смерти затронет не их личность, а только эту материальную жизнь. Это великие люди, оставившие заметный след в истории человечества, подобно Александру Македонскому, Архимеду – известные ученые и правители, изменившие наше мировоззрение и лицо человеческого общества, сделавшие особые открытия и передавшие их человечеству.
Мы помним этих людей, изучаем их биографии. Историки передают эту информацию из поколения в поколение и рассказывают нам о них. Эти великие личности – словно отметки на всей исторической оси. В сущности, мы отсчитываем историческое время не по годам, а по этим особым людям, говоря: "Это случилось во времена Юлия Цезаря..." и т.п.
Человек понимает, что не само время является определяющим для человеческого общества, а люди, сыгравшие в то время особые роли в истории. И поэтому у него возникает настоятельная потребность внести себя в вечность – в тот большой пантеон, где собрались все столпы человеческого общества.
Есть люди, которые лишь для этого работают всю свою жизнь с самой молодости, и на самом деле, некоторым удается оставить свой неизгладимый след в истории.
Если же речь идет не о великих личностях, а обычных людях, то в старости человек чувствует, что жизнь скоро закончится. И хотя методами современной медицины скоро можно будет значительно продлить жизнь человека, но как ни продлевай ее: хоть до 200, 300 и даже 500 лет, она все же когда-то закончится. И так действительно будет, мы будем жить гораздо дольше, чем сейчас, однако останется та же проблема.
Дело не в количестве лет. Когда-то в прошлые века человек в среднем жил не более тридцати лет, а двести лет назад до сорокалетнего возраста. Только среди элиты продолжительность жизни составляла 60-70 лет, а в простом народе жили в среднем до 35-ти, максимум 40-ка. Помните, как у Пушкина говорится о том, что вошел седой старец тридцати восьми лет. В то время было нормальным считать сорокалетнего человека стариком.
В наше время мы живем вдвое дольше, но та же проблема страха смерти остается. Она зависит от развития человека. Чем более развит человек, тем сильнее волнует его вопрос смерти. Когда-то человеческая жизнь ничего не стоила, и можно было послать стотысячное войско, чтобы оно все полегло в битве за один день. Но сегодня каждая человеческая жизнь представляет большую ценность.
Хотя на земле вместо одного миллиарда проживает уже семь миллиардов человек, человечество вкладывает много сил и денег в то, чтобы вместо людей воевали машины. Это говорит о том, что для нас критически важны жизнь и смерть каждого человека.
В наше время невозможно послать человека воевать гладиатором в цирке на потеху публике, как в древнем Риме. Даже в Америке, где всего двести лет назад существовало рабство, и можно было избивать раба и делать с ним все, что угодно хозяину, жизнь каждого человека в наши дни имеет высочайшую ценность.
Из 354-й беседы о новой жизни, 22.04.2014
Вопрос:
Конгресс во Франции. Урок №1
Самое главное для нас – правильно реализовать себя в этом мире. А выполнить наше предназначение – значит принести в жертву весь этот мир, то есть весь наш эгоизм, всё, к чему мы сейчас тянемся в нашем мире, и сделать так, чтобы ощущение Высшего мира стало для нас самым важным, и мы смогли заменить один мир на другой.
Бааль Сулам, "Предисловие к Книге Зоар", п.24:
Бааль Сулам, "Предисловие к Книге Зоар", п.21:
Бааль Сулам, "Предисловие к Книге Зоар":
Сообщение
Мнение
Человечество тысячелетиями представляло себе некую загробную жизнь, а между тем в действительности "будущим миром" называется следующая ступень.
Исследование
Раньше мы развивались в "животном" формате, поколение за поколением, по мере того как 
Мы должны показать всему миру, что, кроме 
