На самом деле, как бы мы ни относились к манифестантам, надо отдать им должное: они заставили всех задуматься над общими проблемами не столько политического, сколько общенародного, в чем-то даже «семейного» характера.
Неслучайно требование социальной справедливости стало одним из главных лозунгов и хотя бы внешне объединило разношерстные сектора общества в некое подобие единого целого. Палаточные городки поддерживают между собой связь, а их столица – бульвар Ротшильда – даже проводит международные интернет-конференции с «возмущенными» собратьями из Испании. Более того, на днях протест отыскал себе новую площадку, проникнув в Айфоны под видом приложения, которое так и называется «Социальная справедливость».
И вот что интересно: процесс успел развиться не только вширь, но и вглубь. Помимо критики государственных систем и механизмов, начата переоценка нравственной основы, на которой все они строятся. Этот общий знаменатель выводит взаимоотношения народа и власти на качественно новый уровень. Низы теперь требуют не просто денег, а отношения, не подачек, а учета общих интересов.
Пускай это только первые ростки среди бурных протестных зарослей, но они весьма знаменательны.
Социальная справедливость – штука непростая. Не раз этим понятием прикрывался элементарный передел благ в свою пользу. Но на самом деле, если какая-то часть общества чувствует себя обделенной – это уже не справедливость. В том числе, если обделенными остаются магнаты и топ-менеджеры, у которых отбирают их миллионы. А потому попытки среднего класса урвать себе бóльший кусок общего пирога вовсе не являются «справедливыми по определению».
Как же правильно поделить бюджетный пирог? До сих пор никто еще не вывел формулу, с которой согласились бы все слои общества. А между тем, социальное неравенство действительно играет весьма негативную роль и разрушительно в своей основе. Чем оно выше, тем хуже в стране идут дела.
Убедиться в этом мы можем на примере не только России, но и США, где доходы верхушки, составляющей 1% населения, выросли за последние годы в объемах, совершенно несопоставимых с остальными секторами, что породило массу проблем.
В целом, по данным современных исследований, неравенство в доходах является причиной большинства социальных заболеваний в развитых странах. И что самое удивительное, эта диспропорция наносит вред не только тем, кто зарабатывает мало. От последствий неравенства в равной степени страдают все.
К примеру, статистика детской смертности, ожидаемой продолжительности жизни и ожирения показывает, что дела обстоят лучше именно в тех странах, где меньше разрыв между самыми богатыми и самыми бедными. В США избыточный вес встречается в шесть раз чаще, чем в более «равной» Японии. У греческого младенца меньше шансов на раннюю смерть и больше надежд на долгую жизнь, чем у американского. Кстати, несмотря на острейший экономический кризис, греки, согласно опросам, по-прежнему чувствуют себя намного счастливее американцев.
В книге “The Spirit Level” Ричард Уилкинсон и Кэйт Пикетт приводят любопытные факты: в США, Великобритании и Португалии верхи зарабатывают в 8-9 раз больше низов, тогда как в Японии и Швеции – всего лишь в 2-3 раза. Очень заметно это проявляется в психических расстройствах – особенно в депрессиях и всевозможных фобиях. За год в Испании, Германии, Италии и Японии помощь психологов и психиатров потребовалась одному из каждых десяти граждан, в Австралии, Канаде, Новой Зеландии и Британии – минимум одному из пяти, а в Америке, рекордсменке по неравенству – более чем одному из четырех.
Та же тенденция прослеживается в показателях школьной успеваемости, в количестве заключенных и во многих других сферах.
Попытки объяснить эти данные разным уровнем жизни не увенчались успехом – дело не в величине доходов, а именно в их дисбалансе. Неравное общество оказывает сильнейшее давление, превращая материальные аспекты потребления в мерило социального успеха. Иерархическая система принудительно внедряет свою шкалу приоритетов, заставляя людей конкурировать за статус, что ведет к росту преступности, душевным проблемам и кризису взаимного доверия.
Таким образом, социальная справедливость – это не пустой звук, а необходимое условие процветания. Однако она должна быть добровольной. Принудительное насаждение равенства ведет к неминуемому краху, так что без общего согласия тут не обойтись.
Равны без уравниловки
Допустим, я вымахал на два метра, вешу двести килограмм и занимаюсь боксом, а у тебя всего полтора метра роста и пятьдесят килограмм веса – но зато ты умен. Пока я с трудом добываю свои пять тысяч в месяц чистыми, ты зарабатываешь миллионы. Имей я такую возможность, я бы, конечно, пришел к тебе, применил апперкот и забрал бы твои миллионы, оставив, по доброте душевной, пять тысяч.
Какой же из двух вариантов справедлив? Мне дали силу, и я использую ее для наживы за счет других, а тебе дали ум, и ты используешь его точно так же. И это – наше общество?
Вообще-то, да. Деятельные люди всегда опережают нерасторопных, трудолюбивые – ленивых, умные – глупых. Разумеется, есть и побочные эффекты: родственные связи, коррупция и прочее, но сам принцип остается неизменным. В итоге мы имеем общество равных возможностей для разных стартовых позиций. И разве удивительно после этого, что мир оказался в кризисе?
На самом деле, ничего нового тут нет, законы наследственности известны с древних времен. Трактат «Нида» (16:2) пишет, что в капле семени уже заложена информация о том, какой человек из нее вырастет: сильный или слабый, мудрый или глупый и даже богатый или бедный.
Но каким образом совместить это с принципом социальной справедливости? Да еще так, чтобы все остались довольны? Ответ напрашивается сам собой: единственный формат, в котором всё решается по общему согласию и к общему удовлетворению – это семья. Только в большой дружной семье можно собраться «за круглым столом» и договориться о решении текущих проблем в порядке их приоритетности. Семья никого не оставит на произвол судьбы, она обеспечит детей и стариков, и никто при этом не будет чувствовать себя ущемленным в правах или дискриминированным.
А значит, социальная справедливость в современную эпоху – это общенародный «семейный совет» плюс экономика, выстроенная так, чтобы грамотно выполнять его решения. Фантазии? Напротив, фантазер тот, кто все еще полагает, будто мы можем действовать как-то иначе.
Кстати, трактат «Нида» добавляет, что по капле семени нельзя сказать лишь одного: будет ли человек хорош или дурен. Это его выбор. Так же и мы, несмотря на все различия и противоречия, можем сделать правильный выбор. Ведь денег на все требования все равно не хватит. У нас одна страна и один бюджет. Можно «пилить» его, как в России, можно «возмущаться», как в Испании, а можно обсудить всё между собой без нападок и обид – на равных, по справедливости. Той самой, социальной. Или семейной. В сущности, какая разница?
Олег Хлебников, газета "Единый Мир"
Когда мы обращаемся с молитвой наверх, то поднимаем искры от разбиения, из которого вышли. Искры – это осколки экрана и отраженного света, после разбиения упавшие внутрь разбитых желаний. А теперь нам нужно собрать и поднять эти искры.
Наша задача – поднять наверх все искры, оставшиеся от 
Сообщение
Мнение
Вопрос: 
Вопрос: 
Вопрос: 
Из обращения к правительственной комиссии по выработке решений социальных проблем:
Из обращения к правительственной комиссии по выработке решений социальных проблем:
