Каббала, наука и смысл жизни

Есть аналогии и у смерти Цезаря – которая случилась через год после введения ограничений для меняльных контор на процентный доход и выдачу кредитов: Цезаря убили богатейшие сенаторы, среди которых были крупнейшие банкиры – вывод напрашивается. Богатство римской олигархии было внушительно и по нашим временам: состояние Красса тянуло на 10 млрд. баксов, а Лепида – и того больше.

Сходство заставляет задуматься – не ждёт ли нас продолжение римских историй? Например, в 193 г. олигарх Дидий Юлиан купил императорский трон у преторианцев, пообещав каждому сумму порядка нынешних 150-200 тыс. долларов: тогдашние "чекисты" неплохо заработали.

Во время великой смуты III века некоторые "транснациональные корпорации" содержали частные армии – да такие, что они успешно воевали с имперским войском: так, александрийский торговец папирусом Фирм несколько лет сопротивлялся армии цезаря Аврелиана – судя по трендам у нынешних глобальных корпораций, что-то в этом роде не исключено в обозримом будущем. Каковы же причины такого развития событий – тогда и сейчас? Попробуем разобраться – и для начала изучим особенности современных денег.

Современные деньги

Вы принесли в банк 100 долларов. Банк откроет депозит и, сообразно требованиям ФРС о норме резервирования в 10%, выделит под него резерв в 10 баксов. Остальные 90 долларами он даст кредит, положит на депозит в другой банк или купит облигации. Кредитополучатель потратит деньги на приобретение оборудования, продавец которого получит эти 90 баксов и положит их в банк; продавец облигаций сделает то же – в любом случае 90 долларов снова будут размещены на банковских депозитах. Банки опять выделят в резервы под них 10% (9 баксов), а остальное пустят в работу. И т.д. – изначально имея 100 долларов наличных, банки создали "депозитных денег" 100*{1+(1-0.1)+(1-0.1)^2+...} = 100/{1-(1-0.1)} = 100*10 = 1000 долларов: это и есть "денежный мультипликатор".

На практике избыточные резервы снижают степень умножения денег, а всякие "квази-деньги" (которых в последние десятилетия развелось море) увеличивают её. Но в целом всё понятно: в банковской системе обращаются не деньги, а обязательства выплатить определённое количество денег в оговорённый срок – т.е. денежные деривативы (фьючерсы или опционы).

По сути банки создают "плечо" (leverage) – как у финансовых спекулянтов, которым брокер позволяет открыть позиции на большую сумму, чем лежит на счету. Такая система генерирует кучу добавочных "оборотных средств" в экономике – но валит финансовые активы и экономику при массовом предъявлении обязательств к исполнению.

Ведь если вы закроете счёт, унеся 100 долларов, то запустите "обратный мультипликатор" (deleverage): банк, чтоб дать вам денег, продаст облигации, их покупатель должен тоже что-то продать, дабы найти денег на покупку и т.д. – в итоге изъятие 100 баксов повлечёт снижение "депозитной массы" на 1000. Когда таких людей или фирм много (например, упали доходы – а обязательства нужно исполнять по-прежнему), "широкая денежная масса" резко валится, порождая банковский кризис ликвидности, крах рынков и дефляционный коллапс экономики. Вот история времён Тиберия – а также кризисы США в 1907 и 1929 годах и другие.

Этот механизм порождает взлёт "оборота": гиперпотребление, кредитный пузырь, спекуляции – так было и теперь. Отношение денежной массы М3 к денежной базе в США взлетало до 16.5 (рекорд) и рухнуло до 5.5 (антирекорд). Долг американцев (в пропорции с доходом) за четверть века удвоился – теперь его нормализация потребует массы времени. На пике годовой оборот глобального рынка акций составлял 50-100 трлн. долларов, валют – превышал 1 квадриллион, финансовых деривативов – достигал 5-6 квадриллионов. Объём внебиржевых деривативов вырос за 7 лет в 7 раз до 700 трлн. – мировой ВВП равен лишь 60-65 трлн.

Возникли производные инструменты второго и третьего порядка – деривативы на деривативы на деривативы! Что с ними делать сейчас, не ясно – мега-суммы этих "активов" мёртвым грузом висят на балансах. Весь оборот завязан на займы – и финансовый сектор собирает дань со всех и на всех стадиях процессов в экономике; поэтому и доля этого сектора в общей прибыли корпораций в США взлетела с обычных 10-30% до 35-75%. Причиной всего этого является современная идеология (скорее, даже религия) – либерализм.

Либеральная обезьяна

В науке есть раздел "Задачи оптимизации" – надо загнать в максимум или минимум целевую функцию при ряде ограничений на её аргументы. Возникают "двойственные задачи" – это когда прежние ограничения уходят в оптимизируемую функцию, а та превращается в ограничения: это не противоположность исходной проблеме, а её "выворачивание наизнанку" (кстати, и греческое "анти-" – тоже не столько "против", сколько "вместо").

Христианской традиции это известно (антипасха, антидор, антихрист) – есть даже поговорка, что дьявол есть "обезьяна Бога". Пользуясь ею, можно сказать, что либерализм есть обезьяна традиционализма: он двойствен последнему – традиционные цели становятся возможными средствами, а средства превращаются в императив, подлежащий оптимизации.

Традиционное общество устроено просто. Оно делится на сословия по мировосприятиям: "жрецы" (служат неотмирной истине – считанные доли процента населения), "граждане" (воины и все, кто жаждет общего блага – около 5%), "обыватели" (те, кто ищет частных благ); причисление человека к сословию накладывает ограничения на его образ жизни. Что резонно – в христианской традиции после грехопадения "всяк человек ложь", поэтому безбрежному произволу ставятся барьеры: кроме функциональных (сословных) есть профессиональные (корпоративные) и местные (локальные сообщества).

С другой стороны, в людях есть образ Божий, и человек имеет свободную волю, способную склониться к добру – посему человеку оставлено "пространство свободы" в частной жизни и дана защита слабым от произвола сильных. Цель жизни – служить Богу и ближним; ограничения даны нравственными нормами (в экономике образец – "крепкий домохозяин"); но они не входят в целевую функцию, ибо "жизнь человека не зависит от изобилия его имения".

В эру либерализма на авансцену выходит "обезьяна Бога". "Либерализм не имеет никакой иной цели, кроме как повышение материального благосостояния людей, и не касается их внутренних, духовных и метафизических потребностей. Он не обещает людям счастья и умиротворения, а лишь максимально полное удовлетворение тех желаний, которые могут быть осуществлены за счёт взаимодействия с предметами материального мира" (Л. фон Мизес, "Либерализм в классической традиции", Введение).

Прочее стало средством достижения этой цели – свобода, собственность, мир, которые считают "ценностями либерализма": Мизес пишет, что если б раб был эффективнее свободного, то стоило предпочесть рабство. В этом смысле марксизм – лишь иная версия либерализма: целевая функция та же, а средства другие – общественная собственность эффективнее частной на некотором этапе укрупнения производств.

Кстати, все формы либерализма реально отвергают свободу воли: её заменяет детерминизм – биологический, психологический или социальный: у либертарианца в человеке есть только физическое и психическое, а марксист изучает социум в целом (частный человек – деталь конструктора, которой следует "слиться с объективным трендом" и в этом найти удовольствие). В этом подходе возникает глобализм – чем крупнее общий рынок, тем выше степень разделения труда, а значит, производительность: целевая функция растёт! Такой глобализм его противники назвали мондиализмом.

Глобальная ложь

Мондиализм рушит естественное устройство общества. Уходят сословия, корпорации, местные общины и семьи – остаётся "рабочая сила", а мозаичный мир обывателя деградирует до унылой серости потребителя. Из мещан нельзя сделать граждан – это разные люди; но воинство включается в коммерцию, а обыватель загоняется в армию; и войны в новое время крайне жестоки, ведь мещанину доступен единственный способ воевать – "умри ты сегодня, а я завтра": числа жертв крупных средневековых битв сейчас перекрываются за минуты – а любая периферийная операция (вроде последней ливийской) оказывается куда более кровавой, чем вся Столетняя война. "Всеобщее-равное-прямое-тайное" избирательное право сделало из политики цирк – власти из кожи лезут вон, дабы понравиться потребителю: публичные верхи ведущих стран чем дальше, тем сильнее походят на клоунов.

"Профессиональные прогрессисты" изрыгают хулы жестокости старых времён – это ложь: так, историки оценивают число убитых испанской инквизицией в 3-5 тыс. человек за 353 года – а французские борцы за "свободу-равенство-братство" казнили столько людей каждые 2 дня; про их тутошних коллег и вспомнить страшно. Проклятая инквизиция в Испании, Италии и Португалии сожгла аж 99 ведьм – а добрые "гражданские власти" учиняют охоту на ведьм перманентно.

Свободное движение через границы товаров, денег и людей порождает терроризм – для борьбы с которым свобода частной жизни стесняется невиданным в традиции масштабом; это не помогает – согласно последним данным (R.A. Pape, J.K. Feldman. Cutting the Fuse: The Explosion of Global Suicide Terrorism and How to Stop It. University of Chicago Press, 2010), в 1980-2003 годах было 350 атак смертников, а в 2004-2009 – уже 1833 (при этом доля антиамериканских акций повысилась с 15% до 92%). За последние век-полтора уровень убийств (на 100 тыс. человек) в США вырос в 4-5 раз, в Британии и России – втрое; уровни самоубийств взлетели на порядок.

Вопреки либеральному треску, принципы гуманизма рождены не Всеобщей декларацией прав человека, а ещё римскими юристами II-III веков и через законы Юстиниана (VI век) вошли в обычай. "По естественному праву все рождаются свободными" (Ульпиан). "Гражданский разум может ущемить гражданские, но не естественные права" (Гай). "Свобода – естественная возможность каждого делать то, что он хочет, если он не прибегает к насилию и не нарушает закон" (Флорентин). "Никто не должен терпеть наказание за мысли" (Ульпиан). "Нельзя изобличить иначе, как письменными документами или с помощью свидетелей" (Павел). "В сомнительных случаях всегда предпочтительны более мягкие решения" (Гай). "Домашние не должны привлекаться в качестве свидетелей" (Ульпиан). "Отцовское преступление или наказание – никоим образом не пятно на репутации сына" (Каллистрат). "Нельзя дважды наказывать за одно и то же" (Гай).

"Никто не должен изгоняться из своего дома" (Павел). "Новобранцев следует щадить" (Модестин). "Защищаться силой от насилия позволяют все законы и все права" (Павел).

В долгосрочном плане мондиализм подрывает свою же целевую функцию. Модель Рамсея и нобелевский лауреат Эдмунд Фелпс родили "золотое правило": для максимизации совокупного потребления следует поддерживать норму чистых инвестиций равной норме прибыли на капитал. Если инвестиций больше, то мощности становятся выше спроса – приводя к дефляционному кризису перепроизводства; в противном случае они недостаточны для удовлетворения спроса – возникает инфляция и ряд негативных процессов (взлёт процентных ставок, кредитный коллапс), приводящих к спаду экономики.

Подобные принципы возникают и в других математических моделях – создавая философию "магистрали": надо не допускать чрезмерных уклонений от оптимальной траектории – для чего нужна контртрендовая политика государств (на спаде стимулировать спрос, на росте зажимать). Но у свободного рынка положительные обратные связи (богатые богатеют, бедные беднеют) – как следует из "задачи о безопасной игре", в которой в конкурентной борьбе "при прочих равных условиях" (фетиш либерализма) шансы на выигрыш пропорциональны начальному капиталу игроков. Поэтому при либерализации и дерегулировании система разбалансируется – и уходит от оставленной магистрали всё дальше; а затем наступает крах.

В США с 1980-х растёт доля богатых в общем доходе; нижние 80% сдуваются. Совокупный спрос падает: у богатых выше норма сбережений, поэтому при том же суммарном доходе чем большая его доля приходится на богачей, тем ниже итоговый спрос. Оно и видно: при кейнсианцах (1960/80) среднегодовой темп роста реального душевого ВВП США составлял 2.6%, а при неолибералах (1980/2000) он опустился до 2.0%. Это ещё скромно: в более бедных экономиках рост замедлился в 2-4 раза, а в 20% самых нищих – сменился падением; в Африке южнее Сахары прибавка в 36% сменилась сжатием на 15%; в Латинской Америке было +75%, стало +6%.

Резкий рост имущественного расслоения был везде; всюду замедлилось увеличение средней продолжительности жизни. Суммами от десятых долей до десятков процентов ВВП исчисляются ежегодные потери большинства стран от либерализации рынков в рамках ГАТТ и ВТО и соглашений по защите интеллектуальной собственности; резко выросли дисбалансы мировой торговли и суммы, замороженные в валютных резервах стран-экспортёров.

Итак, глобализация провалилась и в либеральной парадигме – зато взлетел вес глобальных корпораций и доход их топ-менеджеров; в Риме было то же – латифундисты, ставшие сильнее государства, его и сгубили. А что ждёт нас?

Что дальше?

Совокупный спрос падает, настало время расплаты. Она не так сурова благодаря бюджетным дефицитам – но и у этого средства ресурс почти исчерпан. Картину искажают статистические махинации, занижающие инфляцию на 3-5% (это всемирная методика – спасибо глобализации!); официоз утверждает, будто в реальном выражении зарплаты американцев на пике – на самом деле они с 2000 года пали на 23.5% до уровня 1960-х.

Снижение реальных зарплат в Британии (на 16.5% с пика 2002 года) худшее за 200 лет, с наполеоновских войн и континентальной блокады – то ли ещё будет! Кризис продлится ещё несколько лет – которые будут суровыми: ВВП ведущих стран с пиков упадут в полтора-два раза.

Все предыдущие разы выход из таких катаклизмов происходил с помощью расширения рынков и технологических прорывов – но сейчас рынки уже планетарные, т.е. расширяться некуда. К тому же масштабы потребления наталкиваются на ресурсные ограничения – в случае новой волны экспансии они встанут в полный рост.

Так что кризис будет затяжным, а выход из него – тяжёлым; в ближайшие годы мы увидим сильный откат в глобализации – единая мировая финансовая система разделится на сепаратные зоны; большинство стран вернётся к протекционизму; о либерализации и дерегулировании придётся забыть. В борьбе за власть, богатство и влияние олигархия способна пролить моря крови: процесс зашёл слишком далеко – а значит, нынешний век обещает стать очень и очень "весёлым".

В каждой стране придется учитывать местную специфику, характер народа. Например в Греции, будет не так просто посадить людей учиться, как в Германии. Это немцы будут так же старательно учиться, как сегодня работают. А в таких странах, как Греция, придется чем-то привлекать людей на курсы, давать какие-то компенсации.

Проблема всех европейских стран – это стареющее население, живущее между домом, кафе, небольшими путешествиями. В каждом месте нужна программа, приспособленная под местные условия.

Таким образом, и на последующих этапах наше развитие стремится к цели в том же направлении – всё дальше и дальше от Творца, по собственному свободному выбору. В нашей природе, в дурном начале, мы растем и удаляемся от Творца – и потому должны сближаться с Ним при помощи намерения. Начиная с некоей точки под названием "лишма", мы начинаем приближаться к Творцу и входить в Него.

Именно в этой отправной точке альтруистического намерения мы впервые обретаем подлинную свободу воли, тогда как до тех пор обладали лишь ее эгоистическим суррогатом.

Сила человеческой мысли разрушает мир. Мы несем зло себе самим и остальным частям природы. Сегодня это можно продемонстрировать людям наглядно с примерами и научными обоснованиями. Отсюда следует вывод о том, что надо относиться друг к другу по-доброму. Ведь иначе мы идем к гибели. Так давайте улучшим свою жизнь с помощью той единственной силы, которая способна нам помочь.

"Что же это за сила?" – спросят они. "Это сила нашей доброй взаимосвязи", – ответим мы, по сути, дав другое определение Творцу. Сегодня эту силу необходимо применить в масштабах всего мира. Ведь для мысли не существует расстояний, она не ослабевает по мере удаления от источника и мгновенно достигает даже звезд, отстоящих от нас на тысячи световых лет.

Как это сделать? Сегодня мы подошли к такому моменту, когда ничего не получим без правильной просьбы. Ни в чем ты не добьешься успеха, если не попросишь помощи у Творца. Только обратись "по форме", как хороший мальчик, – и ты получишь свою "коробку конфет".

О чем же нужно просить? Об отдаче:

– Я хочу раздать эти конфеты всем.

– Замечательно. Держи!

Сначала это не прельщает, но потом научишься. Сперва тебе тоже дадут попробовать из общей коробки, а со временем ты перейдешь на наслаждение от отдачи, беря себе только необходимое.

Тебе грозит гибель на пути страданий, если ты не придешь к этой просьбе для других: "Я хочу получать удовольствие лишь от того, что несу им добро. Дай мне насладиться именно этим, дай мне силы для этого! Сделай так, чтобы это стало возможно!"

Таким образом и осуществляется исправление.

Все эти детали четко выстроены из доброго, совершенного состояния – из мира Бесконечности. И потому мы должны понимать, что у нас всё идеально оптимизировано для продвижения к цели. Бессмысленно предъявлять претензии к чему бы то ни было – всё "докатилось" до нас из мира Бесконечности и приняло именно такую форму, чтобы мы вернулись туда по идеальному пути. Соотношение между светом и сосудом таково, что невозможны другие состояния или условия.

Итак, с одной стороны, обращаясь к Книге Зоар, надо ощущать себя в совершенстве: каждую секунду из мира Бесконечности ко мне приходят наилучшие условия, мысли и желания, оптимальные для достижения цели. И неважно, чтó было секунду назад – она тоже была идеальна, только я этого не понимал. Так пойму сейчас.

А с другой стороны, в текущем состоянии требуется лишь одно – направить это спустившееся из Бесконечности состояние назад в Бесконечность. Нам нужно только взять курс – выстроить намерение, устремление, т.е. добавку к желанию, которое мы получили свыше, собственный вектор, в точности устремленный на цель. Это и есть намерение, обращенное на совершенное состояние, - насколько мы можем его себе представить.

В итоге наша работа фокусируется на двух вещах:

• Каждый человек со всеми своими качествами, со всеми обстоятельствами, со своим восприятием, в конечном счете, реализует решимо, т.е. состояние, пришедшее к нему из Бесконечности. Его самоощущение и мироощущение со всеми деталями и подробностями – это реализация решимо.
• Со своей стороны, он должен лишь использовать текущее состояние на то, чтобы достичь устремления, обрести правильное намерение, тягу к тому состоянию, в котором он был когда-то, – к слиянию в мире Бесконечности.

Это устремление должно быть жестким, что нелегко, однако человек должен понимать: ощущая себя живущим в мире, на самом деле он реализует свое решимо. Нет его, и нет мира – это лишь картина, обрисовывающаяся в его восприятии. Она дана для того, чтобы посредством всех ее штрихов-резонов он представлял себе, каким образом всеми силами, с максимальным устремлением и намерением брать курс на мир Бесконечности.

"Но ведь я не знаю, чтó это такое. В моем решимо нет мира Бесконечности. Всё это будет лишь фантазией. Мне постоянно надо будет сверяться с книгами…"

Нет. Находясь в своем текущем решимо, я должен экстраполировать, толкать его к бесконечной форме – чтобы повсюду, в каждой детали реальности, которую я сейчас ощущаю, царил лишь Добрый и Творящий добро, Дающий и Его любовь. Это и значит – вернуться в Бесконечность.

Так происходит на каждой ступени духовной лестницы: человек обнаруживает себя в некоем мире и должен представить себе такое состояние, в котором всё спаяно в единой мысли, в едином намерении, все объединены сетью поручительства и слиты, во всех царит лишь одна сила – сила отдачи и любви, называющаяся "Творец".

Каждый раз обновленное решимо предоставляет человеку возможность обновлять намерения, выстраивать и реализовывать себя в мире. Всегда это является реализацией одного его решимо и всегда принимает новую форму. Снова и снова человек наполняет чашу усилий и удостаивается раскрытия следующей ступени на пути к подлинной Бесконечности.

При этом, раскрывая обновленное решимо, он видит, что детали остаются неизменными. Самое низкое решимо под названием "этот мир" соответствует по своей структуре более высоким решимот. Они отличаются лишь тем, что в каждой их частичке он раскрывает присутствие Высшей силы, присутствие Дающего, Корня. В остальном все детали остаются теми же, однако, разумеется, они обретают новую важность и принимают другой облик – ведь в них человек раскрывает действие Творца.

И тогда весь мир и себя самого он воспринимает иначе, как высшую систему, проявляющуюся перед точкой в его сердце – тем единственным, что действительно принадлежит ему. Все прочие свойства, которые человек приписывал себе, – это не его сосуды. И все внешние формы – тоже не его. Ничто не принадлежит ему, кроме точки в сердце, с которой он начал путь, задавшись вопросом о смысле жизни. И завершает он этот путь именно с ней – с центральной точкой Бесконечности, которая и приходит к слиянию, тогда как всё остальное представляет собой высшую систему.

Так мы должны настраиваться на чтение Книги Зоар, надеясь, что она проявит в нас верные очертания этой картины – картины реализации решимо.