Вопрос: То есть мы должны первое: раскрыть, что в нас в каждом есть этот преступник? Пока я ужасаюсь тем, что там кто-то сделал, а это я должен раскрыть в себе, что во мне этот преступник?

Ответ: Конечно.

Реплика: Вы хотите сказать, что и каждый из нас то же самое в какой-то момент может совершить?

Ответ: Я говорю обо всех. Нет ни одного человека в нашем мире, избавленного от ужаснейшего эгоизма. Ужаснейшего!

Вопрос: То есть в каждом, даже самом тихом, самом таком, сидящем в сторонке человеке?

Ответ: Неважно.

Вопрос: Так мы должны первое: понять, что это есть в каждом из нас. И второе: задаться вопросом, как его оттуда достать? То есть мы должны ужаснуться, что это в нас есть?

Ответ: Да. Мы должны ужаснуться, задаться вопросом, как это достать. Мы должны этот вопрос решить, должны получить на него ответ, что это можно сделать, и заняться тем, чтобы извлечь из себя этого нашего внутреннего негодяя и просто исправить его. Убить его невозможно. Это как такой маленький чертенок.

Вопрос: Он будет в нас жить все время?

Ответ: Да, и он вечен. Его можно только лишь исправить. Операция на нас нужна для того, чтобы человек согласился на нее, на то, что он готов "резать" себя, только чтобы избавиться от своего зла. И тогда он начнет получать такие свойства, которые действительно будут постепенно исправлять это зло, извлекать его.

Вопрос: А это возможно, чтобы человек согласился на такую операцию?

Ответ: Смотря насколько он страдает.

Вопрос: Эта операция болезненная?

Ответ: Да.

Вопрос: Она "под наркозом" происходит?

Ответ: Если под наркозом, то это не операция. Причем это медленная-медленная операция, которую проводит сам человек, и которая длится долго. Когда он сам из себя постепенно вытаскивает это зло. И каждый раз, когда он его тянет немножко, это жуткие состояния!

Вопрос: И он чуть-чуть вытянул, а дальше там еще? И снова вытянул?

Ответ: Еще и еще! Не кончается.

Вопрос: А что же там? Это ведь как-то должно закончиться. Какая-то надежда должна быть, что я все вытащу?

Ответ: Это тогда, когда человек согласен на все! Он на самом деле согласен на все, не на словах. Только чтобы избавиться от этого зла! Не от боли или других каких-то состояний, огорчений и так далее, а от зла!

А зло – это потому, что он причиняет боль другим. От этого ему больно. И поэтому он на все согласен, чтобы выйти из этого состояния, чтобы никогда, ни в чем, никак не причинить боль никому. Вот это самое главное у него, и он согласен на все, чтобы этого в нем не было.

Реплика: Представляете! Ощущение боли от того, что он приносит боль другому, больше, чем ощущение боли от того, что тебя режут.

Ответ: Конечно!

Реплика: Какой сумасшедший перевертыш в мышлении должен быть!

Ответ: Лучше вообще не говорить об этом.

Вопрос: Но вы ж говорите, что это придет, так или иначе. Человек займется собой.

Ответ: Да. Это будет, когда мы ощутим, что мы не можем, не имеем права, нам страшно приносить боль другому.

Реплика: Сейчас вы потихонечку все перевели на Того, Кто это все нам устраивает.

Ответ: Так нам же надо все-таки подобраться к Источнику. А источник предательств – это не человек. Это просто игрушка, которой играет Творец. Творец устраивает нам все эти переживания. И самые крутые, которые называются предательством – тоже Он.

Вопрос: Как нам себя обезопасить?

Ответ: Никак! Только когда ты уверен, что полностью находишься в Его власти, тогда ты можешь уже перестраивать себя на Творца. Если ты приближаешься к Творцу, изучаешь Его, желаешь быть как Он, близким к Нему, тогда ты себя не просто можешь обезопасить, а начинаешь приобретать те же свойства, что у Него, и тебе уже не страшны такие испытания.

Вопрос: Допустим, я пережил страшное предательство. Я еле-еле переношу это все, я просто весь горю, и вы говорите, в этот момент или чуть позже, когда ты перегоришь немного, тебе надо направить всё на мысль о том, откуда это пришло, а не на того, кто предал меня?

Ответ: К Творцу! При чем тут человечек?! Это же кукла. А кукловод – Творец.

Вопрос: То есть я должен начать разговор и работу с Творцом? И отпустить этого человека, который якобы предал меня? Он не предал.

Ответ: Ты ничего от него требовать не можешь! Это кукла! Вот и всё. И так тебе становится спокойно. Ты не видишь вокруг себя ни предателей, ни преданных, ничего и никого. Ты видишь кукол. А Творец сверху играет всеми ими на ниточке и всё.

Вопрос: Вы говорите, что мы ненавидим кого-то, вместо того чтобы самим нам начинать изменяться и изменять именно отношение к Творцу. И всё?! Это вся наша работа?!

Ответ: Это всё. Но это самое тяжелое.

Реплика: То есть, если я смогу себя так обуздать, что я направляю все свои усилия на то, чтобы по отношению к Творцу работать, и с Ним только, тогда все начнет…

Ответ: Тогда тебе надо перестроить вообще, что такое правда, ложь, преданность, измена.

Вопрос: Все понятия! Все понятия исчезают. Вот вы сейчас взяли и практически убрали понятие "предательство". Получается, его нет, со стороны другого, я его обвинять не могу?

Ответ: Нет. Ни любовь, ни ненависть, ни преданность, ни верность – ничего этого нет.

Вопрос: Я должен направить вектор на себя и всё?

Ответ: Да. Но зато красиво и истинно, чисто!

Вопрос: Тогда это будет чистый эксперимент?

Ответ: Да.

Вопрос: Но я тогда Его ненавижу! В момент моей ненависти к предателю, вы говорите: "А это делает Творец, подставляет". То есть первое мое ощущение: "Я ненавижу Творца!". Это так?

Ответ: Конечно. Естественно! Об этом даже и речи нет! Если ты вообще ненавидишь кого-то, то это Творца. Всегда у тебя на самом деле твои отношения – к Нему!

Вопрос: И как же эта моя ненависть к Творцу изменяется?

Ответ: Мы всё делаем только с Творцом. Мы закорочены только на Него. А все, что нам кажется, что мы между собой находимся в каких-то добрых или злых отношениях – это всё чистой воды вранье!

Вопрос: Для чего Творец это с нами делает?

Ответ: Чтобы мы отодвинули весь этот мир в сторону и только с Ним имели дело. Но для того, чтобы это делать, мы должны быть чистыми: или абсолютными эгоистами, или абсолютными альтруистами. Другого Он не терпит. Другое – это все уже называется шлаком, грязью. Поэтому нам надо настроиться только на Творца и иметь дело только с Ним.

Вопрос: Как это состояние моих претензий, ненависти, молитвы такой: "Оставь меня в покое!" – к Творцу, допустим, переходит в другое состояние – любви?

Ответ: В молитву, что я хочу видеть Его действия за всем, что меня окружает и в себе, и вокруг меня. Что нет никого кроме Него!

Вопрос: Вот это главная молитва?

Ответ: Да. Чтобы Он мне это раскрыл.

Вопрос: Это и есть главное изменение в человеке? И это все меняет, весь мир, всё?

Ответ: Это меняет все. Это переворачивает все! Это крутит голову! Потому что всегда думал как-то, что ты с чем-то другим связан, от кого-то зависишь и что-то еще делаешь. На самом деле никого и ничего!

Вопрос: То есть вы считаете, что это заложено в человека, и поэтому робот этот распознал?

Ответ: Да. Есть, конечно, исключения, их может быть много, но все равно это исключения.

Вопрос: Как исправить эту ситуацию?

Ответ: А почему ее надо исправлять?

Реплика: Я бы хотел, чтобы меня судили не по тому, какой у меня цвет или какой у меня нос, а по тому, какой я.

Ответ: Для этого надо исправлять людей! И тогда даже твой нос не будет тебе мешать.

Вопрос: А что исправленные люди будут чувствовать, глядя на меня и на мой нос?

Ответ: Они не будут видеть ни твоего цвета, ни пола, ни носа. Они будут видеть в тебе какого-то специалиста, к которому они обращаются. Ты можешь быть музыкантом или хирургом, неважно кем и чем.

Вопрос: То есть, так или иначе, восприятие человека однозначно здесь, в нашем мире, - оно внешнее по большому счету?

Ответ: Обязательно внешнее. И главное – в человеке надо поймать, насколько он правильно относится к людям. Это важно! То есть ему не важен ни цвет, ни пол, ничего. Насколько он в тебе чувствует правильное отношение к людям.

Вопрос: Даже не какой я специалист, а каково мое отношение к людям?

Ответ: Да. Таким образом мы должны воспринимать людей. Но для этого мы должны сами быть обученными.

Вопрос: То есть должны больше всего ценить отношения с людьми, чем все остальное?

Ответ: Да, тогда я это буду видеть в человеке.

Вопрос: Какие выводы по-настоящему должны сделать ученые, увидев это? Какими должны быть их основные правильные выводы?

Ответ: Воспитание. Только лишь. Чтобы не было никаких различий.

Вопрос: То есть об исправлении сердца может услышать только сердце, которое закрыто, а оно не хочет этого исправления. Как вы хотите пробить хотя бы дырочку в этом сердце, чтобы в него проникнуть? Как это делается?

Ответ: Я думаю, что все-таки решение в нашем распространении, в нашем объяснении и в реализации нашей методики.

Вопрос: Даже хоть она и не принимается, не хочет сердце принимать?

Ответ: Это неважно. Мы должны к этому прийти.

Вопрос: Прежде всего это сердце должно принять или разум? Логически мы должны объяснять людям? Нормальной, человеческой, земной логикой?

Ответ: Мы можем это объяснить логикой, но мы ведь сталкиваемся с таким состоянием, когда люди говорят: "Ну, вы фантазеры". Так что они правы.

А что еще нам остается делать?

Реплика: То есть зажечь так просто не удается. А все равно написано, что все, так или иначе, придут к исправлению сердца.

Ответ: Будем ждать подходящего момента. Должен быть критический момент, когда люди будут видеть, что они просто движутся к самоуничтожению.

Вопрос: Какую мысль, силу вы вкладываете в постоянные свои слова об исправлении сердца?

Ответ: Это высшая сила, выше природы нашего мира, которая может подействовать сквозь эгоистическую природу нашего мира и сделать наши сердца альтруистическими.

Вопрос: Когда вы говорите "сердце", о чем вы думаете в этот момент?

Ответ: Внутреннее желание человека – это и есть сердце. Сегодня оно направлено только на себя. А исправленное сердце – на то, чтобы быть в связи с другими. И всё. Вне всяких других условий.

Вопрос: Только высшая сила, высшая энергия может повернуть нас друг к другу, а не мы своими программами и сотрудничеством?

Ответ: Мы можем только подвести человечество немножко ближе к этому, заготовить пособия, что-то еще…

Вопрос: Это – мы. А человечество тоже все время говорит об объединении. И существуют организации, которые должны бы объединять. Оно тоже где-то подспудно понимают, что это хорошо.

Ответ: Хорошо, пускай действуют. Но это ничего не даст. Должно быть обращение человека из этого критического состояния к высшей силе: "Приди и сделай!".

А если мы просто сидим, желая соединиться, и вместе думаем, чтобы наш земной шарик нам немножко помог, поддержал как-то, то это получится. Если мы захотим, мысль наша точно сможет это сделать. Общая мысль. И может остановить. Сильнее мысли людей нет ничего, если они думают сообща.

Вопрос: Для этого нужно, чтобы все человечество подумало об этом?

Ответ: Хотя бы какая-то его часть, серьезная часть.

Вопрос: Предположим, где-то происходит землетрясение, которых немало уже, – допустим в Латинской Америке. Оно идет стихийно, никто не знает, как его остановить.

Вы говорите, что мысль – самая сильная штука в мире. Если мы начинаем думать, как остановить это землетрясение, но все думаем об этом, оно останавливается?

Ответ: Я уверен, что да.

Вопрос: То есть, с чем мы имеем дело?

Ответ: Мы имеем дело с силами природы. Если мы запускаем силу против той, которая сейчас действует, но на уровень выше, а на уровень выше – это все-таки человек, это разум человека, желание человека и так далее, – если люди соединяются между собой мысленно, убирают свой эгоизм, главное, чтобы быть вместе, чтобы в своем общем движении объединиться, объединиться в общем движении, внутреннем, для того чтобы спасти планету, то естественно, это будет действовать.

Вопрос: И землетрясения останавливаются?

Ответ: Пожалуйста. Давайте проверим.

Реплика: Для этого нужно общее согласие, чтобы проверить.

Ответ: Так для чего у нас есть ООН, ЮНЕСКО и прочие организации?

Реплика: То есть на самом деле все бы и существовало именно для этого, чтобы объединить человечество в мысли о чем-то.

Ответ: С помощью такого приема мы могли бы уравновешивать абсолютно все.

Реплика: То есть вы говорите, что все средства коммуникации, все эти организации созданы только для одного – объединять человечество и направлять на какую-то проблему, чтобы ее гасить.

Ответ: Да. В итоге мы придем к тому, что, сами не ожидая, сами не думая, не гадая, обнаруживаем особый смысл в объединении. Именно благодаря нашим эгоистическим открытиям.

Вопрос: То есть эгоистически мне надо остановить землетрясение. И это открытие?

Ответ: Да.

Вопрос: Вы говорите: вместе думаем об этом, и оно останавливается. И точно так же все проблемы мира? Включая войны?

Ответ: Абсолютно все, конечно.

Реплика: Невидимая сила. Ее не видят.

Ответ: А все силы самые особые, высшие – они невидимы.

Реплика: Надо бы в это как-то поверить. В этом все дело.

Ответ: Надо не поверить, а идти к этому, и постепенно-постепенно, начиная самоорганизовываться, приближаясь к воздействию на такую силу, мы обнаружим, что она действительно существует, и объединение работает.

Вопрос: А мы думаем о том, что это его перевоспитает, что он станет лучше?

Ответ: Ни в коем случае! Никто еще не перевоспитывался после тюрьмы или колонии. Никто!

Вопрос: И двоечники, которых оставляли на второй год, тоже не становились лучше?

Ответ: Ничего подобного. У нас методика – загноить человека до конца. Это легче всего. Смотрите, что делается во всех исправительных заведениях. Причем, во всем мире. Это общемировая тенденция.

Вопрос: Почему? Что такое есть в человеке, что ему так хочется другого просто загноить, вместо того чтобы сделать его лучше?

Ответ: Это тяжело.

Вопрос: Тяжелая работа по настоящему воспитанию?

Ответ: Конечно. Лучше всего посадить его куда-нибудь к преступникам, он будет такой же, как они. Вместе все они отсидят, выйдут, станут опять преступничать, мы их снова в тюрьму. А за это за все мы деньги получаем.

Вопрос: То есть мы просто ограничиваем их, хотим от себя ограничить?

Ответ: Только лишь.

Вопрос: Получается, мы думаем только о себе, а о других вообще не думаем?

Ответ: О чем думать? А все министерства образования, воспитания работают наоборот: не исправить человека, а как-то его отдалить. Не помещать его в правильное окружение.

Это вообще большая проблема. Ведь это большая опасность, если ты поместишь преступника среди хороших детей. Умный одиночка сделает тебе из этих хорошеньких детишек таких, что они будут вытворять, что угодно.

Вопрос: Тогда это правильно, что мы ограничиваем всех этих детей и преступников?

Ответ: Дело не в том, что мы их ограничиваем. Дело в том, что мы не занимаемся их воспитанием. Если ты их ограничил, и эти заведения называются исправительными, так где же исправление? В чем оно заключается?

Вопрос: В чем тогда должно заключаться исправление, если мы их не помещаем в хорошее окружение, а просто куда-нибудь в исправительную колонию или оставляем на второй год?

Ответ: Никакого исправления нет. Если ты хочешь, чтобы было исправление, тогда их надо действительно окружать новым обществом. А новое общество – это занятия, книги, кинофильмы. В общем, все, что только может быть, и под большим-большим давлением.

Давление должно быть таким, что у них не будет ни минуты времени, они все время будут заниматься.

Вопрос: А какое окружение у них должно быть? Я не могу к ним хороших людей подсадить? Таких добрых, теплых, сердечных?

Ответ: Это очень сложно, потому что сегодняшние преступники – они умные, изворотливые, очень-очень хитрые. И я не знаю, кто тут победит.

Вопрос: Тогда на кого вы возлагаете все надежды – на преподавателей?

Ответ: На особых преподавателей, которых мы должны воспитать именно для таких заведений.

Вопрос: Это что касается преступников. А что с двоечниками, плохими детишками, которые плохо себя ведут? Что с ними делать? Ограничивать, тоже вводить в какие-то классы, где свои преподаватели?

Ответ: Это требует огромного количества средств и усилий. То есть мы должны понять, что такое человек исправленный и кто такой человек неисправленный, откуда берутся двоечники, лентяи, всевозможные “клоуны” и так далее. То есть их надо разделять по категориям. И отдельно для каждого случая прописывать методику. Этого нет вообще!

Вопрос: Кто же такую работу сделает?!

Ответ: Кто сделает? А сколько миллиардов уходит на то, чтобы сдерживать хоть как-то эту преступность – в России где-то в средних городах, в Америке в негритянских общинах и так далее? Это огромная проблема во всех странах!

Это проблема, которая должна решаться сообща. Где этот ООН, ЮНЕСКО, где эти все организации? Сидят только на деньгах и ничего другого не делают. Главное – молчат.

Реплика: Я не знаю, какой вывод из этого сделать, кроме того, что это почти невозможно.

Ответ: Нет, это все возможно, но когда мы действительно всем миром решим, что нам надо воспитать здоровое поколение.

Вопрос: А если бы мы действительно всем миром пришли к этому, и тоже ощущали бы, как это тяжело, но мы очень хотели бы, нам бы сверху помогли?

Ответ: Сверху точно бы помогли. Дело в том, что мы не хотим. Мы сами не хотим!

Вопрос: Если мы ощущаем, что это очень тяжело, почти невозможно, но мы решаем, что мы пойдем на это всем миром, берем лучших людей и говорим: всем миром начнем этот очень тяжелый процесс перевоспитания, то тогда нам помогут, если мы будем упрямы, упорны?

Ответ: Обязательно!

Вопрос: То есть вся задача в этом – чтобы именно захотели?

Ответ: Да, чтобы взрослые захотели, исправленные захотели. Тогда – да, тогда получится.

Исправленный взрослый – тот, который заботится о правильном окружении, чтобы все вокруг были верно сориентированы на правильные ценности мира. В первую очередь – это объединение. Во имя возвышения человека к духовным приоритетам над всем материальным.

Вопрос: А что является духовными приоритетами?

Ответ: Чтобы ты чувствовал, что вокруг тебя есть хорошие люди, которые думают о том, чтобы всем было хорошо. Вот и все.

Вопрос: Но это будет вообще?

Ответ: В итоге, конечно, будет. Но предстоит еще очень долгий путь осознания зла.

Это задача мира, это программа мира, и конечно, она претворится в действительность. Но лично мне не верится, что это будет быстро. Или это будет быстро, но очень тяжело. Или так, или так.

Вопрос: То есть придут такие люди, которые будут гореть, чтобы это произошло?

Ответ: Их сделают свыше.

Появятся такие люди, которые не смогут жить по-другому, и они сделают эту революцию.